80 лет человеку исполнилось, а он из вотсапа и вайбера не вылезает.
Телефон пищит, Аркадий Яковлевич опять отвлекается от беседы, хохочет, показывая очередную веселую картинку. «Это все Якубович присылает. И так целый день», - объясняет Инин...
«Однажды двадцать лет спустя», «Одиноким предоставляется общежитие», «Отцы и деды», «Единожды солгав», а еще последние фильмы Гайдая - это все его сценарных рук дело.
Казалось бы, славное прошлое. Однако и сейчас Аркадий Инин далек от мысли о давно уже заслуженном отдыхе.«ЗА ПРОФЕССИЮ ОБИДНО»
- Аркадий Яковлевич, раз уж начали с вотсапов, вайберов и прочих Якубовичей, скажите, вы современный человек?
- Надеюсь, что современный, живу ведь здесь и сейчас. Но вообще, я консервативный человек. Потому что на все меня долго уговаривали. Приятель уговаривал начать работать на компьютере, рассказывал, как это удобно, я сопротивлялся, но теперь, конечно, без компьютера не могу.
Сын долго уговаривал на мобильник. А у меня просто в голове не укладывалось: зачем? Если я кому-то нужен - есть домашний телефон. Если меня нет дома - ну, значит, позвонят еще раз. А сейчас без мобильного, простите, в туалет не хожу.
- Это ладно. Но вы же человек творческий, а творческому человеку важно чувствовать время. Про наших больших режиссеров - про Рязанова, Данелию, того же Гайдая - многие, оценивая их последние фильмы, говорили: они уже не чувствуют время, сегодняшний день. А вы пытаетесь за ним поспевать?
- Ничего я не пытаюсь, просто живу в нем, и все. Но сам про себя я ничего не могу сказать - чувствую я время, не чувствую. Кто-то, наверное, прочтет мой сценарий или увидит какой-то фильм и скажет: нет, уже Инин не тот, он не чувствует время. Сам я таких слов про себя не слышал. Видимо, потому что люди вежливые. Они мне не говорят, даже если так думают.
- Вот вам реалии сегодняшнего дня. Раньше вы, Мережко, Черных, Володарский - это были известные сценаристы. А сейчас известных сценаристов нет.
- Нет. Но вот Витя Мережко, мой сосед, время от времени заходит ко мне и, исполненный значимости своей фигуры в искусстве и в жизни, говорит, что, дескать, остались только два сценариста: он и я. Я пытаюсь сказать, что только он. Он не спорит с тем, что только он, но милостиво считает, что и я тоже.
- Но известных сценаристов нет, потому что сама профессия превратилась в чисто техническую. Есть молодые сценаристы, и вы их знаете, у которых на счету уже больше ста сериалов. Вам тяжело гнаться за этой прыткой молодежью?
- Не просто тяжело, а невозможно, да я и не гонюсь...
- Но вы же конкуренты.
- Я с ними совершенно не соревнуюсь, так же как и они со мной. Мы ведь говорим сейчас о сериалах. А это бескрайнее море - все там могут поместиться. Естественно, молодые рвутся, и некоторые действительно очень востребованы. Я - меньше. Но работаю, как и прежде. И сам предлагаю себя.
Да, в советские времена была совершенно другая система: сценариста холили и лелеяли, за способными студентами редакторы киностудий следили уже во ВГИКе, доводили их до производства. Сейчас абсолютно все иначе. Рынок! Есть у тебя что-то - ходи и предлагай. Мне легче предлагать, потому что я знаю, куда идти...
Но тут еще такая штука: молодые рвутся, потому что у них много потребностей: нужно кормить семью, строить дом, покупать машину. А мне ничего этого не надо. Дети, тьфу-тьфу-тьфу, выросли и живут отдельно. Машина мне не нужна - не было ее никогда и не будет. Дача - свежий воздух я ненавижу. Так что я не рвусь.
- Аркадий Яковлевич, а не обидно за саму профессию-то? Когда-то она была вровень с режиссерской, а сейчас...
- Очень обидно. Но я своим студентам всячески прививаю уважение к профессии. Объясняю, что выше нет ничего, что мы - демиурги. Потому что еще нет никаких режиссеров, никаких операторов, а ты сидишь - и вдруг в голове появляется Николай, который любит Анастасию, им вредит Дмитрий... То есть возникает новый мир, который рождает только сценарист. Или писатель.
И всегда я студентам своим рассказываю байку, которую любят сценаристы и не любят режиссеры. Это про то, как сидят в фильмохранилище две мышки, грызут пленку, и одна мышка другой говорит: «А сценарий был вкуснее!»
* С женой Инной
«ВРЕМЯ БЕССОВЕСТНОСТИ И БЕССТЫДСТВА»
- Вы очень общительный и дружелюбный человек. Но наверняка же ссорились с режиссерами?
- Когда только начинал, писал на студию главному редактору по 12 страниц замечаний: что во время съемок исказили то, исказили се. Но очень быстро понял, что каждый режиссер может снять только то, что он может снять, и ничего другого. И потом уже просто махнул рукой...
Ну а потом, раньше я ездил в экспедиции, был на съемочной площадке, мы с режиссером находили какие-то общие решения. Тогда, в советские прекрасные времена, это называлось «давайте подумаем». И это было нормально.
Режиссер и сценарист говорили: «Давайте подумаем, что-то у нас не складывается сцена. Так, завтра у группы выходной - будем думать». А сегодня это невозможно. Приехать на съемочную площадку и сказать: «Давайте подумаем» - это нож в сердце любому продюсеру. И они просто скрывают от меня даже места съемок...
- Потому что боятся, что, не дай бог, приедете?
- Да, я пытался... Вот на Украине фильм снимал режиссер - не абы кто, а мой давнишний товарищ. Но он мне сказал, что будет снимать в Одессе, а сам уехал куда-то еще, зная, что припрусь с предложением «подумать»... Ну я и плюнул. Теперь не езжу.
- Это тоже приметы времени. Скажите, что сегодня вас больше всего раздражает?
- Все! Коррупция, депутаты, чудовищное расслоение общества на сверхбогатых и сверхбедных. Абсолютная безбоязненность воров-негодяев.
В советские времена тоже воровали, но икру жрали под одеялом, золото закапывали в огороде. А сегодня это не только не прячется, а даже выставляется напоказ... Да много чего раздражает. И больше всего - предельный цинизм.
Ведь и раньше все это было: и воровство, и коррупция. Но прикрывалось какими-то лозунгами, какой-то идеологической защитой. Сейчас же никто ничего не стесняется. То есть время бессовестности и бесстыдства...
Причем я хочу, чтобы меня правильно поняли: это не жалобы турка, не мои личные обиды, наоборот, я живу вполне успешно, может, даже богаче, чем при Советах. И это не из серии, что раньше трава была зеленее и девушки стройнее. Нет, и сейчас девушки шикарные, ничуть не хуже, чем были в моей молодости. Но вот это бесстыдство, переворот привычных понятий...
Скажем, в советские времена у слова «скандал» была дурная окраска. Сейчас скандалы - это же первое дело! По телевизору постоянно: «Смотрите, не пропустите: жуткий скандал в семье...»
Или слово «содержанка». Раньше считалось абсолютно унизительным для женщины, если ее так называли. Сегодня быть содержанкой - ну чуть ли не гордость.
А телевидение? Вот идет какая-то программа. И люди, совершенно посторонние, сидят и спрашивают: так ты спала все-таки с Николаем Семеновичем или не спала? Ты спала с ним в подвале или?.. И выходит, что все негодяи. Во-первых, она - как могла прийти сюда, чтобы ей задавали такие вопросы? Потом, все те, кто спрашивает. А это же интеллигентные люди, я их знаю - вроде приличные артисты, психологи, адвокаты... Ну я просто офигеваю от этого! Это за гранью моего понимания!
- Есть условия игры: подписался - уж не обессудь. Вас же никто не спрашивает, с кем вы спали.
- Да, видимо, потеряли интерес... Нет, я понимаю эту игру, но я не понимаю людей, которые в нее играют. Говорят, за это хорошо платят. Но нельзя же до такой степени любить деньги! И для того, чтобы этого не было, я готов вернуть железный занавес, дефицит продуктов, когда было три сорта колбасы и полсорта сыра. Я готов, чтобы вернулось все, только бы не было этого ужаса...
Вообще, когда меня спрашивают, что сделать, чтобы не было организованной преступности, чтобы не страшно было детей одних выпускать во двор, я отвечаю: «Вернуть советскую власть». «А что сделать, чтобы не было этих пошлых телешоу?» - «Вернуть советскую власть». «А как победить бесчеловечнейшее преступление - фальшивую подделку жизненно важных лекарств?» - «Вернуть советскую власть».
Конечно, я прекрасно понимаю, что это наивно, увы, ничего вернуть нельзя. Но если спрашивают - отвечаю именно так...
Свежие комментарии