— Андрей, вам уже 38 лет. И всех интересует, когда же вы женитесь?
— Когда меня об этом спрашивают, я всегда отмазываюсь так: Александр Вертинский женился в 56 лет, и у него две дочки. А мне нет и сорока.
«Бог даст, будут дети»
— Все шутите. А в душе, наверное, хотите завести семью?— Нет. Я объясню. Семья — это дар. И желание ее иметь должно как-то прийти. Если бы мне это было нужно, я бы давно уже женился.
— А вас это желание не посещало?— Иметь семью я хотел в 23 года. Мечтал встретить свою вторую половинку! Но потом повзрослел. И превратился в холостяка, которому, как в фильме «Ирония судьбы», кажется ужасным, когда в быту кто-то будет находиться рядом и бегать туда-сюда! Я не готов к серьезным отношениям. Это же такая ответственность! А я постоянно в разъездах. Сейчас прихожу домой и могу два дня просидеть в одиночестве, переключая телеканалы. И пока мне сложно представить, что рядом кто-то будет ходить!
— А как же дети — цветы жизни?— Некоторые вещи даются только Богом. Например, у моего друга двое малышей от разных женщин. Разница у детей — полгода. Выходит, он влюбился в другую, когда его жена была беременна. Но он же не специально так сделал. Бог ему дал двух жен. Так и я с детками. Всему свое время, и на все воля Божья.
— Но вы их хоть любите?— По-разному. Некоторые меня раздражают. Не терплю наглых отпрысков, особенно когда родители в нужный момент не делают им замечания. Я люблю хороших и послушных детей!
— Но хоть любимая девушка у вас есть?— После 30 я начал здраво мыслить по этому поводу. Не ищу кого-то. И не расстраиваюсь, если не нахожу. Я так живу — и мне нормально.
— Может, просто вы ни разу не влюблялись?— Конечно же, влюблялся! У меня были разные периоды любви. И «больные», и прекрасные... «Больная» любовь выпала на период глобальной популярности, когда жил в общаге. Я все время был в депрессии от того, что любил безответно. Когда сейчас просматриваю фотографии тех лет, такое впечатление, будто я вышел из детского дома. Глаза, знаешь, грустные такие, больные и печальные. Я понимал, что тот человек не может меня полюбить, и что моя любовь — это моя проблема. А нужно было выходить на сцену и людей смешить!
— Как долго длилась эта безответная любовь?— Ой, очень долго...
— И как вы перебороли ее?— Временем... Хотя настоящая любовь не проходит с годами. Когда спустя 10 лет я встретил этого человека, что-то екнуло. Я понимал, что это уже не то, ничего быть не может. Но чувства-то никуда не денешь.
— Андрей, а какой должна быть девушка, чтобы вам понравиться?— Мне не хочется отвечать на этот вопрос... Да и как правильно можно на него ответить? Не пианино ведь выбираешь, не барабан. Ты либо любишь, либо не любишь.
«Я — плохой крестный»
— Вы стали крестным отцом...— Да. Но вообще я — плохой крестный отец.
— Это почему?— Когда на мне начинают акцентировать внимание, я смущаюсь. Отсюда — внутренний протест. Я не люблю дни рождения, свадьбы и традиции, с этим связанные. Ну кто сказал, что на свадьбе нужно пить из туфельки невесты?! Мне противно это делать! Или вот частушки для тещи — бред какой-то! Я не говорю, что это плохо. Просто это — не мое!
— Традиции вы не любите. Но подарки крестнице на дни рождения дарите?— Вообще ни разу!
— Кошмар!— Дело же не в подарках! Ее родители обижаются. Но я сразу им сказал: «Если вы так хотите, буду крестным папой. Но традиционные функции в связи с этим исполнять не буду». Ну не могу я что-то делать неискренне! Почувствую — могу просто так квартиру подарить. А на день рождения — лишь обычный цветок.
— Как часто вы видитесь с мамой и сестрой?— Очень редко.
— Держите связь хотя бы по телефону?— Нет, очень редко созваниваемся...
— Да что с вами, Андрей?! Мама — это же не традиция, а самый родной человек!— Понимаю, что, наверное, я не прав. Но у них — своя жизнь, а у меня — своя. Я никогда не был обузой для родных. Меня никогда не водили за ручку туда-сюда. А по телефону я вообще не люблю разговаривать. О чем говорить? «А как там тот-то?» Выслушивать, кто на ком женился? Мне неинтересно это. И потом, опять-таки, я не люблю «телячьи нежности». Есть в них какое-то лицемерие. Но знаю: не дай бог, что-то случится действительно важное, я позвоню или приеду. И чем смогу, помогу.
Все, что я ел и пил в молодости, погубило мое здоровье!
— Андрей, от рассказанного вами создается впечатление, что у вас — весьма скверный характер!— Да, я знаю, что иногда вызываю такие ассоциации. Большинство, когда видит меня в обычной жизни, а не на сцене, очень разочаровывается. Я или смущаюсь, или стесняюсь. Мне становится некомфортно. Не знаю почему. А люди начинают шушукаться: «Что с ним не так? Он — или перепуганный, или высокомерный!»
«Здоровье уже не то...»
— Но есть же и такие, с кем вы себя чувствуете нормально?— Конечно. У этих людей — врожденное чувство такта, меры, и они соблюдают субординацию. Вот не люблю я тех, кто путает дружбу с работой! Сами же потом от этого страдают. Я вот точно умею разграничивать личные и рабочие отношения. Сегодня мы пьем, гуляем, танцуем. А завтра работаем, обращаемся друг к другу на «вы» и шепотом! А люди — в замешательстве. Мол, как так? Мы же вчера с тобой пили! А потом идут и всем рассказывают, что у меня такой плохой характер.
— Кстати, а что вы во время застолий, когда гуляете, любите есть и пить?— Мне уже не 15 лет. И то, чем я питался и что пил в «молодняковом» периоде, плохо повлияло на мое здоровье. Жареное, соленое и острое — мне уже нельзя. А ведь именно это я и люблю. (Смеется.) Иногда, конечно, срываюсь. Бывает, держу-держу себя в руках, а потом ка-а-ак наемся вкусностей! Понятно, что надо себя в чем-то ограничивать. Но мне очень сложно отказаться от приятной компании под бокал спиртного и вкусный ужин. Я люблю хорошее мясо, хорошую уху, хорошую окрошку.
— А сами готовите?— Я что-то там варю, но у меня не очень получается... Бывает, сам жарю дома картошку. Хотя мне это тоже нельзя!
— И сами по магазинам ходите? Вас, кстати, узнают вне образа Сердючки?— Конечно! Причем на улицах не подходят — боятся, наверное... Просто ходят за мной и смотрят. Потому в магазины я стараюсь выбираться попозже, после 12 ночи.
Я не пел «Раша, гудбай!»
— Верку Сердючку в России любят. Но зачем было вам на «Евровидении» петь «Раша, гудбай»?— Я первый раз услышал это «Раша, гудбай» именно там, на «Евровидении». Когда писал песню, даже в мыслях такого не было!
— Скандал получился не из приятных...— Моя версия такова. Скандал этот был выгоден Первому каналу. Они хотели второе место для группы «Серебро», представляющей канал и Россию, а мое участие в конкурсе вообще было под большим вопросом.
— Андрей, вы совершали поступки, за которые потом было стыдно?— Ну конечно! И много раз!
— Расскажете?— Ну, тогда я вам буду рассказывать о себе одни гадости. (Смеется.) Когда сейчас вспоминаю об этом, говорю себе сам: «Зачем же ты тогда поступил, как тварь какая-то?» Могу лишь сказать, что всегда получал от судьбы по заслугам за свои проступки.
— Обижали людей в гневе, а потом жалели об этом?— Я крайне редко кричу на кого-то. Но иногда это последняя форма достучаться до человека. Была пара таких людей, которые доводили меня до бешенства. Вывести меня можно. Например, глупостью и непрофессионализмом.
— Вы верите в мистику?— В мире много злых людей, которым почему-то кажется, что мне все само падает с неба. И от них идет плохая энергетика. Может, они и сами не знают, что являются вампирами. Вот после общения с такими я чувствую себя неважно.
— И как оберегаете себя от таких людей?— Как и многие, на одежду прикалываю булавку.
— А в Бога верите?— Конечно!
— И в церковь ходите?— Желание есть. Но у нас же люди какие? Бестактные. Вот недавно я зашел в церковь как нормальный человек. Стал в очередь, купил свечку. И тут бабушка, которая продает свечи, говорит мне: «Дайте автограф моему малому, пожалуйста!» Все тут же забыли, что пришли к Богу, и смотрят на меня! И вся святая церемония в святом месте превращается в цирк. И я уже не могу быть естественным. Мне остается только уйти.
Свежие комментарии