1 ноября – день памяти замечательного советского поэта, «певца 1960-х», автора стихотворения «А я иду, шагаю по Москве», сценариста и кинорежиссера Геннадия Шпаликова. 45 лет назад, в 1974 г. он покончил с собой. Ему было всего 37 лет – возраст, роковой для многих знаменитых поэтов. Позже Шпаликова называли «ярчайшей легендой 1960-х», символом поколения эпохи оттепели, а при жизни он так и не смог найти своего места среди людей, словно был героем другого века…
О нем писали, что с самого детства его не покидало ощущение сиротства – впрочем, как и многих «детей войны». Геннадий Шпаликов родился в 1937 г., а в 1944 г. потерял отца, военного инженера. Спустя 3 года юноша поступил в Киевское суворовское военное училище, и среди его сокурсников было много детей погибших фронтовиков.
Истории его друзей и их семей накладывались на личные воспоминания и переживания Шпаликова, и тема военного детства стала позже одной из основных в его творчестве. А сам он военным так и не стал – после того, как получил травму колена, комиссия признала его негодным для дальнейшей службы.
Он родился в сталинскую эпоху, а его молодость пришлась на пору оттепели. Шпаликов стал настоящим «певцом 1960-х», ведь именно по его сценариям были сняты легендарные фильмы, ставшие символом того поколения, – «Мне двадцать лет» («Застава Ильича») и «Я шагаю по Москве». Шпаликов не только был автором сценария фильмов, но и написал песню «А я иду, шагаю по Москве», которую позже назвали гимном шестидесятников.
К сожалению, очень часто случается так, что талантливейшие поэты получают признание только после своей смерти. В какой-то степени это относится и к Шпаликову, который во многом опережал свое время. В народе песни на его стихи были невероятно популярны, но не все его творческие идеи встречали понимание и одобрение. Так случилось с первым фильмом, над сценарием которого работал Шпаликов. Режиссер Марлен Хуциев предложил поэту стать соавтором сценария, когда он еще был студентом сценарного факультета ВГИКа.
Благодаря Шпаликову в фильме появились живые диалоги, передающие неподдельные чувства молодежи 1960-х – главных героев «Заставы Ильича» и ровесников поэта. Фильм получился лиричным и светлым, но Хрущеву он показался идеологически вредным: «Три парня и девушка шляются по городу и ничего не делают. Они показаны так, что не знают, как им жить и к чему стремиться».
А Шпаликов и сам был таким же – ищущим, сомневающимся, не знающим «как жить и к чему стремиться». Он и сам часто без цели так же «шлялся по городу» с котом за пазухой. Так же себя вели и герои следующего фильма, снятого по его сценарию, – «Я шагаю по Москве». Когда Шпаликов принес свой новый сценарий режиссеру Георгию Данелии, с котом за пазухой и бутылкой шампанского в авоське, там была всего одна сцена, позже ставшая самой узнаваемой в этом фильме: «Так. Двое. Она идет по улице, он едет на велосипеде. Идет дождь, а она… она без зонтика. А он едет на велосипеде… и достает зонтик. А она… она уворачивается, а он… все равно едет за ней с зонтиком». Вот так позже и родился легендарный фильм – просто из беззаботного настроения, из одной поэтичной сцены. Наверное, Шпаликов всегда оставался в первую очередь поэтом, и его сценарии, как и фильмы, по ним снятые, всегда были очень лиричны. Данелия говорил: «Если бы не поэтический взгляд Геннадия Шпаликова – фильма бы не было».
Конечно, цензорам это казалось абсолютной бессмыслицей и безделушкой. Первым вопросом к создателям фильма на худсовете был: «А о чем фильм-то?» Вопросы вызвал и жанр – режиссер заявил о том, что это комедия. «А почему не смешно?» Данелия не растерялся: «Потому что это лирическая комедия». Так родился новый жанр советского кинематографа.
Не видел ни эстетической ценности, ни социальной пользы в творчестве Шпаликова и Никита Хрущев. В 1963 г. он устроил разнос творческой интеллигенции в Кремле, и самой жесткой критике подверглась «Застава Ильича». Но вместо покаяния в ответ на критические выпады Марлен Хуциев начал отстаивать свою картину, а Шпаликов и вовсе заявил, что вскоре в стране настанет время, когда кинематографисты будут пользоваться такой же славой, как космонавты, и что он убежден в своем праве на ошибку. Его слова утонули в гуле неодобрения.
Существует и другая версия этих событий. Якобы между Хрущевым и Шпаликовым тогда произошел такой диалог:
– Вы кто?
– Сценарист «Заставы Ильича».
– Вот чем сидеть и улыбаться, объясните, как Вы докатились до такого маразма человеческого?
– Чем ругаться, лучше бы похлопали, у меня сегодня дочка родилась!
А самым невероятным был финал этого диалога: после неожиданной дерзости Шпаликова весь зал притих, и тут Хрущев вдруг начал аплодировать – а за ним и все присутствующие. Наверное, такая легенда могла родиться только в эпоху оттепели… Друг поэта, кинорежиссер Юлий Файт, о нем говорил: «В воздухе была надежда на свободу, и мы дышали этим воздухом, а как точно заметил Сергей Соловьев, Шпаликов этот воздух создавал».
Многие сценарии Шпаликова так и не нашли своего воплощения в кино. Многое из задуманного им отвергалось. Многие надежды не оправдались. Единственным фильмом, в котором он выступил не только как сценарист, но и как режиссер, была картина «Долгая счастливая жизнь». А жизнь самого Шпаликова не оказалась ни долгой, ни счастливой. Вторая половина 1960-х гг. стала для Шпаликова периодом творческой невостребованности. Его замыслы не находят реализации, внутренние противоречия приводят к депрессии, спасение от которой поэт пытался найти в алкоголе. Его жена, актриса Инна Гулая, устала бороться с пьянством мужа, опасаясь за судьбу их дочери. Разлад в семье привел к тому, что он ушел из дома. Ночевать приходилось у знакомых или на вокзале.
1 ноября 1974 г. Геннадия Шпаликова нашли повешенным. Кто-то считал, что поэта погубил диктат чиновников и развернувшаяся в 1970-х борьба со свободомыслием, кто-то был уверен в том, что он загубил себя сам, не справившись с алкогольной зависимостью. П. Леонидов утверждал, что в конце 1960-х гг. слышал от Шпаликова такой монолог: «Вот я – алкоголик профессиональный, Витя Некрасов тоже, есть еще люди, а остальные писатели профессиональные, а главный среди них – Евтуженька. В СССР нет выбора вне выбора. Или ты пьешь, или ты подличаешь, или тебя не печатают. Четвертого не дано».
Незадолго до смерти Шпаликов признавался: «Конечно, я родился писателем – по призванию, по влечению, но, как это часто бывает, много не успел... Итак, успел я мало. Думал иной раз хорошо (как и многие), но думать – не исполнять... Но каждый успевает отпущенное...». Хотя песни на стихи Шпаликова пела вся страна, первый сборник его поэтических произведений и сценариев вышел только через 5 лет после смерти автора.
Свежие комментарии