Фотосессия Евгении Кузьминой. Та самая русская из «Джентльменов»

Нормальный повод для этой рос­кошной фотосессии — твое появление в эпизоде новой ленты Гая Ричи «Джентльмены».

У российских зрителей Гай пользуется особым авторитетом, я его поклонница с самого детства, поэтому понятно, что не могла упустить возможность поработать с ним. Он очень приятный в жизни: всегда сфокусированный на работе, при этом вежливый, стильный и ни капли не эгоцентричный на площадке — настоящий джентльмен. Самое сложное в работе с ним — нельзя лажать, он все снимает с пары кадров, как в сериалах. На съемках «Джентльменов» вокруг тебя постоянно летают камеры, крутится куча народа. Гай любит разные операторские приемчики вроде резкого зума и жесткой монтажной нарезки, поэтому у него времени долго снимать одну и ту же сцену. Если ты не знаешь, что от тебя требуется прямо сейчас, то я тебе не завидую.

Я видела Мэттью, но он все это время не выходил из роли, поэтому поговорить с ним не удалось. Актеры такого уровня вообще не особо разговорчивы на съемочных площадках, они все время погружены в своих персонажей, любой посторонний разговор может выбить их из колеи. Я наблюдала, как себя ведет Генри Голдинг во время одной из сцен. Вот это талантище! Я на какое-то время даже забыла, что он не настоящий гангстер, а актер. Они могут вежливо поздороваться, но не более того.

Эх, а мы уж понадеялись на скандальные подробности… Ты молодая, красивая русская модель — наверняка не раз сталкивалась в работе с персонажами вроде Харви Вайнштейна. Что думаешь про его историю?

Я в индустрии с тринадцати лет. Конечно, я сталкивалась с подобного рода ситуациями: кто-то приглашает на дополнительный кастинг в номер отеля или на прослушивание в свои апартаменты. Я никогда на такие предложения не соглашалась, потому что никогда не променяю свою мораль на карьерные перспективы. Но надо понимать, что в таких историях не все так просто. С одной стороны, здорово, что он заплатит за свои поступки, и хорошо, что общество меняется в прогрессивную сторону. С другой — повесить на человека ярлык «злодей» сегодня проще простого. Мы там не были, свечку не держали — нельзя просто записать человека в штатные злодеи и спустить на него всех собак. Нужно максимально разобраться в деталях. Назвать сегодняшнее полярное состояние индустрии органичным язык не повернется, люди элементарно боятся работать друг с другом.

Про тебя на родине известно крайне мало, нет даже статьи в русскоязычной Википедии. Как ты стала моделью и как оказалась в США?

Я начала сниматься рано, совсем ребенком. Мне повезло: в Россию в конце девяностых только-только начали приходить международные бренды вроде Coca-Cola или L’Oreal. Шоу-бизнеса как такового еще не было, к нам стали приезжали скауты из международных агентств, русские девушки стали очень популярны, как и бразильянки. Родители были категорически против, они у меня были учеными, считали, что я буду в итоге танцевать за барной стойкой. Меня открыл Вячеслав Зайцев, взял под свое крыло. Я стала попадать на обложки журналов, зарабатывать больше, чем мои родители, что смешно, учитывая, что отец был ядерным физиком и работал в Курчатовском институте. Я не планировала заниматься модельным бизнесом всю жизнь, воспринимала это как хобби. Но отец умер, мне нужно было зарабатывать на жизнь, и в пятнадцать лет я уехала в Париж. Было очень страшно: я еще ребенок, вокруг постоянно крутятся взрослые незнакомые люди, нужно подписывать какие-то контракты… Но мне повезло: моя первая агент стала мне второй матерью, заботилась обо мне и оберегала от неверных решений, а в пятнадцать лет за границей такие решения можно принимать хоть каждый день.

Сейчас это другой бизнес. В США совсем другие ролевые модели, в почете разнообразие и plus-size. Я работала с моделью Эшли Грэм, мы начинали вместе. И пока мы попадали на обложки, Эшли работала для каталогов. Она вкалывала как не в себе, и теперь она суперпопулярна, стала символом нового тренда. Сейчас в моде модели со странными чертами лица, с особенностями развития. Более того, сегодня само понятие «модель» очень размыто. Раньше это было настоящей профессией, а теперь благодаря сервисам вроде «Инстаграма» любой блогер может стать героем рекламной кампании Gucci. Мы наблюдаем эпоху креаторов: любая девушка может взять камеру и назвать себя моделью. Я не говорю, что это плохо, — нужно просто принять это и адаптироваться.

Завязав с модельным бизнесом, ты пошла в актрисы. Давай честно: это как-то связано с тем, что твой муж Билл Блок — генменеджер студии Miramax?

Да, чего греха таить. У меня вообще странные отношения с кинокарьерой. Я всегда любила кино, но никогда не думала, что стану актрисой. Когда я жила в Нью-Йорке, то училась в New York Film Academy на режиссера, потому что понимала: всю жизнь быть моделью не получится. Когда я познакомилась с Биллом, он уже был состоявшимся продюсером, уважаемым человеком в индустрии. С ним я внезапно оказалась в эпицентре тусовки. Сэм Рэйми, режиссер «Человека-паука», например, был шафером на нашей свадьбе. Его жена, Джиллиан Грин, дочь великого актера Лорна Грина, как-то пригласила меня сыграть в своем фильме Fanboy. Роль была максимально банальной — такая модель, femme fatale, но зато у меня не было никаких прослушиваний. Странное ощущение — находиться на площадке, совершенно не обладая актерскими навыками. Потом мой агент отправил меня на пробы фильма «Сходство» с Эль Фаннинг — и я прошла. С тех пор появлялась в разных фильмах в более или менее эпизодических ролях, но я бы не сказала, что это настоящая кинокарьера. Мы с мужем часто обсуждаем актерское ремесло и сходимся во мнении, что это очень тяжело, требует уйму времени, и практически невозможно, когда у тебя уже трое маленьких детей. Впрочем, совсем бросать я тоже не собираюсь: в следующем году выйдет несколько независимых картин с моим участием.

Как русская модель познакомилась с крупным функцио­нером Голливуда? Приготовила ему лучший борщ в его жизни?

Нет, но зато я отлично готовлю «Кровавую Мэри». Нас познакомила Кэти Форд, бывшая хозяйка агентства Ford Models. Билл тогда развелся и, кажется, не хотел серьезных отношений. Ну, собственно, как и я. Мы встретились в индийском ресторане в Нью-Йорке перед Рождеством. Мне было интересно говорить с человеком не из модельной тусовки, к тому же Билл сам был дико занятой и понимал мой график. Он долго ухаживал за мной, летал ко мне на съемки на Гавайи, но я не поддавалась, потому что хотела строить карьеру и быть максимально независимой. Однако его возраст, уверенность в себе и жизненный опыт все-таки перевесили. Он, как и я, всего в жизни добился сам и понимал ценность труда и целеустремленности. Мы поженились спустя два года.

Ура! Мы тут погуглили «Ютьюб» и выяснили: кроме того, что ты модель, актриса и жена, ты еще и стендапер. Часто ли ты сталкиваешься со стереотипом, что красивые люди не могут быть смешными?

Я по гороскопу Козерог — упрямая до ужаса. Если мне говорят, что чего-то не может быть, я сразу пойду доказывать обратное. Поэтому меня бесит стереотип, что модель не может быть смешной. Плюс я очень скромная в жизни, и для съемок в кино мне порекомендовали чаще выходить на сцену театра. Но в американский театр русских не особо берут, как ты понимаешь. Тут на помощь пришел стендап. Когда я снималась в фильме «Под маской жиголо» с Джоном Туртурро и Вуди Алленом в отеле «Карлайл», я узнала, что Вуди раньше выступал там со стендапом. Мне показалось, что стендап — хорошая альтернатива театру. Я наняла бывшего автора Джея Лено, Джерри Корли — у него пятеро детей от разных женщин, так что он не долго думал, когда я попросила его помочь. Стендап стал для меня отдушиной, он помогает мне справиться с моими комплексами, а еще прокачать свой английский. Стендап дает тебе голос — то, чего у тебя нет в модельном бизнесе, где ты просто объект. Благодаря стендапу я могу быть собой, а не притворяться кем-то еще, он дарит мне невероятное чувство вдохновения, когда получается рассмешить людей. В январе мы с группой Nobodies Funny собираемся в Чикаго. Надеюсь, нас примут там не слишком холодно.

В одном из своих роликов ты пошутила: «У нас дома столько молодых красивых нянек, что некоторые нас часто путают. Особенно мой муж». Тебя не смущает, что, несмот­ря на все твои заслуги и труды, со стороны тебя могут воспринимать как жену напоказ?

Ты знаешь, мне плевать. Поэтому и шучу про это. Я понимаю, кто мой муж, но мне совершенно не стыдно, это не мешает мне заниматься своими делами, быть матерью, зарабатывать самостоятельно концертами и съемками, вести «Инстаграм». Я поддерживаю здоровый феминизм, но не понимаю хайпа вокруг унижения мужчин — у меня самой двое сыновей. Нет ничего страшного в том, что у всех разные способности. Каждый имеет право заниматься тем, чем хочет.