Народ недоволен новогодним огоньком на канале "Россия"

Смотреть год от года новогодний эфир все страшнее. Первый канал прислушался к критике телезрителей и максимально обновил формат новогоднего эфира. Молодые артисты, актуальные хиты, празднично украшенные улицы Москвы вместо пыльного павильона «Мосфильма» – эксперимент можно считать удачным.

А вот Огонек на конкурирующей «России» идет по однажды написанному сценарию уже второе десятилетие. Если не знаешь, какой встречают год, то и не догадаешься – формат, состав артистов, пародируемые персонажи остаются неизменными.

Если вдруг откуда-то всплывает в обычное время не самая востребованная Нонна Гришаева, если Елена Воробей изображает Аллу Пугачеву, а Юрий Стоянов – Ангелу Меркель, если Филипп Киркоров перебрасывается остротами с Николаем Басковым, значит, вы смотрите новогоднюю передачу на второй кнопке. Хотя в самом начале новогодней ночи-2018 ведущие и обещали, что «сегодня вас ждут новые встречи, новые звезды и новые песни». Обманули…

«Россия» продемонстрировала полный мрак: 20 минут просмотра хватило, чтобы оплеваться от плясок и восхвалений вокруг Кобзона, песенок-кривлялок Малахова и дебильных рож братьев Пономаренко! Неужели они думают, что это смешно и интересно?!», – справедливо возмущается в Интернете один из зрителей. «То, что шло в Новый год по «России» – это апофеоз безвкусицы, пошлости и глупости», – вторит ему другой. В Интернете сразу после эфира даже появилась петиция с требованием прекратить издеваться над зрителями.

Елена Степаненко поет про то, как похудела. Молодой отец Андрей Малахов водит хороводы вокруг колыбели, напевая: «Почетней нет и краше профессии папаши». Григорий Лепс по принципу «вашу маму и там, и здесь показывают» одновременно на «России» и на Первом исполняет песню «Что ж ты натворила», поменяв только цвет очков. Юрий Антонов лабает на неподключенной к сети электрогитаре хит 1991 года выпуска «Лунная дорожка».

Глядя на все это, вспомнился роман Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Ровно в полночь что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «аллилуйя!!» Это ударил знаменитый грибоедовский джаз. Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда. Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды. Словом ад».