Алкоголики в советском кино... Характерный и легко узнаваемый образ, даже для тех, чья родина - не СССР. Как и зачем их изображали на экране, и, главное, какие мифы они породили в массовом сознании - в статье Аси Шульгиной.
Когда ты пустела, летела под стол.
Я рядом ложился на грязный пол.
Пустую тебя я всегда предавал,
Пустую тебя на деньги менял.
Бутылка водки! Бутылка водки!
«Звуки Му»
«Самобичующий протест» - это наше достоянье, и потому мы пьем!
Мы пьем, когда нам хорошо, мы пьем когда нам плохо, а поскольку кинематограф всегда старался поспевать за жизнью, то неудивительно, что и этому «пороку» киноиндустрия придала экстатический статус, ведь обыкновенные люди становятся прототипами киноперсонажей, и наоборот.
Сколько статей было написано на тему алкоголизма в России и в странах бывшего СНГ! Перечитывая их, можно подумать, что это была одна из отличительных черт нации.
Я же, особо не углубляясь в историю спиртных напитков и их влияния на человека, рассмотрю типы алкоголиков, которые нам показывал советский экран и связанные с их изображением мифы, а также влияние политических событий (революция 17-го, «Оттепель», «Сухой закон») на киноизображение «последних из людей», пропойц, кабацких ярыжек, юродивых.
Считаю нужным уточнить, что рассматривать я буду именно «алкашей», а не просто выпивающих, у которых в связи с вредной привычкой появились проблемы, и как они их (не) преодолевают в кино.
Мифологизированные напитки и пьянчуги до сих пор являются нашими героями и отцами крылатых выражений. Это связано со многими факторами, но первоначально - с традициями. Такими, как традиция употребления именно крепких напитков (водки), традиция застолий – с многочисленными тостами, традиция «соображать на троих» - когда задушевные разговоры ведутся под ту же водку, и традиция смешивать спиртное различной крепости. Всё это буквально «влилось» в образы и ситуации на экране.
Чаще всего режиссеры в своих картинах с данной проблематикой использовали алкоголь как стержень, на который нанизывали сюжет, для того, чтобы последовательно рассказать историю, а алкоголика - для передачи максимальной драматичности ситуации.
Комедия, как алиби
Обращаясь к истории и практикам «сухого закона», отметим, что власть всегда была негативно настроена по отношению к «священному безумию», в то же время используя столь щепетильное орудие влияния на массы. Проблема алкоголя возникает на рубеже веков, усиливается революцией и после нее достигает апогея в 20-ые. Чего стоит фильм Дзиги Вертова «Энтузиазм: Симфония Донбасса» (1931), в котором он с первых кадров расставляет акценты следующим образом: алкоголизм = церковь = старый режим. Во многих других фильмах того периода и аж до «Оттепели» употребление спиртного и алкоголизм имели резко негативный оттенок. Естественно, что и персонажи, которые сталкивались с данной проблемой, были либо злоумышленниками, либо избавлялись от нее с помощью коллектива. Пивные превращались в клубы (к/ф «Кружева»), а рабочие брались за головы (к/ф «Встречный»). Доходило даже до того, что хмельному герою приписывался образ шпиона (к/ф «Встреча на Эльбе»).
Кадр из к/ф "Энтузиазм: Симфония Донбасса". Реж. Дзига Вертов, 1931
Значение совместной выпивки-застолья вернулось после войны (однополчане, побратимы) в 50-е, затем перешло в 60-е и было усилено, подкреплено лагерной темой. Далее героика и советский пафос потихоньку превращаются в фарс, внешние оболочки отделяются, все секуляризуется, но темное национальное сакральное ядро остается. И пьянство, как пародия на достижения покоя, очень ярко раскрывается в комедиях.
Стоит отметить, что по Фрейду острота, сатира есть актом агрессии, критики принятых норм и шутка (оскорбление) представляется как восстание против них, чем незамедлительно пользуются режиссеры. Особенно в неоднозначных ситуациях на экране (например, спекулятивные замашки сантехника Афони), тем самым давая одновременно нам – зрителям возможность проявить свою агрессию. Посредством этого мы возвышаемся над объектом насмешки. В свою очередь комедия изображает пьянство, как просто игривое отклонение от нормы.
Кадр из к/ф "Афоня". Реж. Георгий Данелия, 1975.
«Алкоголь отнюдь не навевает мечты, он «отказывает в мечтах мечтателю», он действует как «чистый разум», убеждающий нас, что жизнь- это маскарад, общество-джунгли и в жизни нет места надежде (отсюда насмешливость алкоголиков)» - продолжая мысль Ж.Делёза, можно утверждать, что пьяница, как классический козел отпущения, изображается в карнавальном образе просвещенного. Обыгрывая штампы, авторы фильмов создали два типа алкоголиков в сов. кино. И оба являются воплощением нарциссизма: одновременно совмещают в себе таких персонажей, как Остап Бендер и Чижык-Пыжик.
Первый тип: это простой парень из народа. Таковы Афоня (к/ф. «Афоня»), Косой (к/ф. «Джентльмены удачи»), Дядя Митя (к/ф. «Любовь и голуби»), Игорь (к/ф. «Влюблен по собственному желанию») или Вовчик (к/ф. «Родня»). Представитель «низовой культуры», устного народного творчества (частушки, анекдоты в духе черного юмора), помятый и неопрятный дядька с папиросой во рту. В связи с этим образом появляется первый алкомиф: «таким пропойцам есть место в обществе», но в большинстве случаев, конечно, их создатели используют образы для сатиры над этим самым обществом.
Кадр из к/ф "Джентльмены удачи", реж. Александр Серый, 1971
В юмористической форме с помощью «градуса» они совершают бегство в мир иррационального, и их пьянство становится средством сделать себя нечувствительным к воздействию действительности. Например, алкоголь в различных ключевых ситуациях в фильме «Афоня» выступает как социальная смазка, к которой прибегает сантехник в стрессовой ситуации, и уже стакан превращается в симптом неспособности противостоять реальности, здравому смыслу, разумной основе, прогрессу.
Профессия у типажа тоже такая не даром (сантехник, вор, слесарь), с которой он хочет порвать, как со всем грязным в его жизни, порываясь всё к чистому, духовному, высокому (родная деревня, церковь). В двух первых фильмах герой Леонова помогает этим мужикам преодолеть тоталитарность, зажатость мышления, с целью отвоевания свободы, тихонько их защищая словами «каждый должен думать об обществе, в котором он живет, а потом уж о себе и о своем месте в нем».
Кадр из к/ф "Афоня"
Эти парни в силу паралича своей воли одновременно хотят стать частью группы, ищут человеческую солидарность, но в то же время подвержены и романтическому эскапизму. Пьяница в комедиях редко бывает главным персонажем (фильмы «Афоня» и «Влюблен по собственному желанию» - исключения), чаще всего его используют для того, чтобы оттенить позитивного героя, забывая о том, что в таком случае складывается второй алкомиф: «веселый алкаш - стабильная часть общества». Но они больше похожи на эгоцентричных детей без детства и будущего, обаятельных и отвратительных, незрелых и безответственных сразу.
Кадр из к/ф "Джентельмены удачи"
Возвращаясь к теме романтики, дома и семьи стоит упомянуть что тут вырисовывается третий алкомиф - «Любовь к хорошей девушке - излечит». В жизни это скорее служит побудительным посылом, но никак не панацеей.
И правда, практически все главные действующие лица – мужчины, тема женского алкоголизма, точно так же как и курение или ношение брюк женщиной, была долгое время табуирована, поэтому можно заявить, что «раздавливание бутылки» на экране было патриархальным актом, а выпивка часто выступала разменной монетой в борьбе полов.
Все «хроны» в картинах обладают не только пресловутым алкообаянием, но и неизбежным неразрешенным позитивно Эдиповым комплексом. В попытках найти мир в мире, напиваясь, они поголовно проявляют свою квазисексуальность, и из-за различных казусов только еще дальше следуют своему алкомаршруту. Каким же, все-таки, последним «достоинством» обладает Василий из к/ф. «Любовь и голуби»? Фраза «зато не пьет», становится эталоном «хорошего мужа».
Кадр ихз к/ф "Родня". реж. Никита Михалков, 1981
Другие же неуклюжие и малодушные алкоголики «используют» женщину как связующие звено меж двумя мирами, поскольку наличие/отсутствие дамы обуславливает определенный статус в обществе. Персонажи не могут справится с эдиповщиной, и потому зачастую заменяют нравственно сильную мать/тётю подругой. Пьяный слаб и сентиментален, ему стыдно и он кается, то есть совершает подвиг в ее имя (что уже является рефлексией), для того, чтобы снова начать жить, а не просто существовать («Афоня», «Влюблен по…»). И всегда находится девушка с мазохистским типом сознания, которая готова терпеть и работать над преображением «опустившегося», что, в свою очередь, навязывает именно такое отношение к алкоголику, пробуждая элементарную, неприкрытую жалость. Тут уже можно говорить о добровольном сумасшествии и культе личного произвола, но никак не о примере для подражания.
На этапе спасения зачастую и выключают камеру, не давая нам увидеть дальнейшее путешествие в потемки души человеческой, потому как все знают, что мало кто может кардинально поменяться.
Продолжение следует
Вторую часть статьи, о пьющих интеллигентах на советских экранах, ждите на нашем сайте на следующей неделе
Свежие комментарии