Когда была маленькой, я представляла себя волшебницей, летающей по разным странам и превращающей мышей в людей и наоборот. А мама всегда говорила, что я буду актрисой. Я не стала ее огорчать и пошла учиться в театральное. Вначале поступала в Школу-студию МХАТ - не приняли. Экзаменатор глянул на меня и спросил: «А знаете ли вы, кто есть Афродита?» Я замотала головой. «Это богиня красоты, - пояснил суровый педагог. - Идите и посмотрите на себя в зеркало!» Я побежала в туалет, посмотрела на себя и расплакалась. Но, видно, это была судьба - идти в Щепкинское училище. Вадим Цыганков, на курсе которого я потом училась, на вступительных экзаменах попросил меня не только прочитать что-то, но и сплясать и спеть. И я начала исполнять... частушки. Комиссия от смеха упала под стол. Что именно пела - сегодня уже не вспомню, прошло ведь полвека, только какие-то неприличные частушки в голове вертятся...

Вместо красавиц-принцесс, о которых я мечтала, мне приходилось играть в основном каких-нибудь домашних животных. Особенно мне запомнился спектакль по пьесе Сергея Михалкова, в котором я исполняла роль лисички. Не поверите: так серьезно готовилась к этой работе, даже в зоопарк ходила! Лисий танец придумала, песенку пела: «Сегодня ровно десять лет, как я в лесу живу. К себе сегодня на обед я волка приглашу». Я рассуждала так: лиса близко к зайчику подойти не может. Если близко, то тогда хочется его съесть. Поэтому, когда я подходила к актеру, который играл зайца, у меня, естественно, возникал аппетит. И, видимо, выглядело это весьма эротично. А литературная часть, которая следила за нравственностью то ли актеров, то ли зрителей, настоятельно посоветовала мне «попридержать природную чувственность». А я так старалась!

Ставку в театре мне поначалу предложили не актерскую - 750 рублей, а суфлерскую - 450. В ту пору на эти деньги можно было купить... ну, например, небольшой флакончик духов. Словом, я долго ждала своего часа и все-таки дождалась. А кто-то всю жизнь положит, а шанс ему так и не выпадает. Вообще же, мне кажется, это призвание от Бога, который предназначает тебе ту или иную судьбу. А популярность, честно говоря, это всего лишь проверка на прочность. Не в этом дело, вовсе не в этом...

Во время спектакля стояла за кулисами и слышала, как коллеги меня обсуждают. Они говорили что-то обидное, а я плакала. Вдруг подходит ко мне режиссер и обращается строго: «Чурикова, почему вы плачете, сейчас же не ваша сцена, на вас никто не смотрит. Прекратите и немедленно подготовьтесь к выходу на сцену!» Моментом слезы высохли!

На  пробах  к фильму "Морозко" А. Роу, мне пришлось грызть орехи. Я так хотела сниматься, что не щадила зубов. Но в итоге мне досталась отрицательная роль Марфушеньки-душеньки. Мало кто знает, чего мне стоила та роль! Когда снимался фильм, в стране был дефицит продуктов. Гору яблок в кадре заменили чищеным луком, который покрасили пищевым красителем. И вот представьте себе: сцену, где я с упоением грызу яблоки, сняли с пятого дубля, и все это время мне надо было кусать, изображая радость и удовольствие. Та же история была и с молоком - вместо него приходилось пить подкрашенную воду. А увидев себя на озвучке фильма, я разрыдалась. Мне казалось, что я такая страшная! После этого всерьез подумывала над тем, чтобы никогда больше не сниматься в кино.

Глеб (муж) понимает меня как никто другой. Требовательный, строгий, но ему даже не надо говорить много, он просто может посмотреть на меня - и я уже знаю, что делать. Очень доверяю его хорошему вкусу. Мы с ним словно дышим в одно дыхание, одинаково думаем. Не раз замечали, что у нас одинаковые реакции, потребности, желания. Даже делаем что-то порой одновременно - встаем, идем в определенную сторону. Я иногда его спрашиваю: «Глеб, я тебе не надоела?» Он отвечает: «Нет!» «И ты мне», - говорю. Так и живем.

Я сыграла множество героинь и благодаря им поняла главное: сила женщины в ее слабости! Признаюсь вам: люб­лю театр и не устала от него.

Считаю себя не великой, а обычной. Ну, может быть, просто хорошей актрисой. Признаюсь вам как на духу: шумихи вокруг своей персоны я всегда очень стесняюсь...

Я всегда помню хорошее и не хочу ни на кого обижаться. Зачем? Можно так на обижаться, что и человека не заметишь, хорошего не увидишь... 

Я очень ценю и уважаю своих партнеров. В театре ничего не сделаешь без партнерского сообщества. И это сближает нас, возникает глубоко интимное чувство жизненного родства.

Для молодежи время очень сложное: им сегодня как никогда трудно найти и выразить себя. И я понимаю, насколько важно для молодых людей иметь дело, которое увлекает, задачу, которую необходимо решить, да еще чтобы ангел-хранитель помогал, Господь подбадривал. 

По телевизору Брежнев все время рассказывал, какая в нашей стране замечательная жизнь, но люди-то прекрасно знали, какая она на самом деле. Как-то в Ленинграде мы сели в такси, и водитель так лихо нас повез, так повернул руль, что мы чуть не вылетели из машины. А таксист говорит: "Наши руководители делают вид, что они хорошо руководят. А мы делаем вид, что мы хорошо работаем".

Я однажды вышли на демократическую демонстрацию в поддержку Ельцина... Я думала, что у нас времена изменились. Верила в это и решила, что должна быть там. Мне хотелось, чтобы мой сын жил в свободной стране. Потом-то я поняла, что все это не так, как хотелось и мечталось. Но как же мы тогда были счастливы! Вместе с Лией Ахеджаковой я пришла к Белому дому: там был праздник, все братались, портреты Ельцина передавались из рук в руки... 

Чувство страха никуда не уходит - передается из поколения в поколение. Думаю, мы впитываем его с молоком наших матерей. Я поражаюсь, что и современное поколение несет в себе это чувство. Это генетика. На вопрос Гамлета "Быть или не быть?" ты сразу же должен ответить: "Быть!" Но страх сидит внутри, и не всегда приходит искренний ответ. 

Читаешь иногда какую-нибудь рецензию - все неточно: хвалят неточно, ругают совершенно не за то. Все какая-то приблизительность, без сути...

Я была у Фаины Раневской дома, видела ее собаку Мальчика, дворнягу с большими грустными глазами, как у всех дворняг. У Мальчика была тарелочка, всегда наполненная азу, которое трудно было достать в магазине: времена-то голодные. Но он поворачивался к мясу задом, клал лицо на лапы и смотрел на свою любимую хозяйку, все время поскуливая. А Раневская говорила: "Он мне напоминает молодого Горького на Капри". Ведь как сказано! Пес безумно ее любил, был так предан ей! А она говорила: "Бедный Мальчик, бедный мой Мальчик! Найдите ему суку, он хочет любви... Инночка, найдите ему суку". 

Раневская - мощная актриса, рассчитанная на жизнь, а не на характерные, жанровые роли. Как она сыграла мать в "Мечте" Ромма - потрясающая драматическая роль! И сколько таких ролей она могла сыграть! Но у нас в кино все были задавлены ограниченным делением актеров на амплуа: вот это - характерная актриса, это - лирическая героиня, это - травести... 

Мне интересны разные роли. Да, у меня была мечта сыграть Жанну д`Арк. Эта мечта так во мне и живет. Но не получилось. Она ведь молоденькая девочка, а единственный недостаток молодости в том, что она очень быстро проходит. Не сыграла и Соню Мармеладову, хотя была бы счастлива, если бы удалось. Но что из этого? Прошла, пробежала, иду дальше... 

Я бы с удовольствием, конечно, конкурировала с голливудскими актерами. Но я живу на своей земле, у меня своя родина, воздухом которой я дышу. А у них совсем другая жизнь, другое кино, другие героини. Хотя я себя как актрису уважаю, но бессмысленно даже думать об этой конкуренции - не было и нет такой возможности... Знаете, я смотрю их картины, и очень редкие актрисы доставляют мне удовольствие. Западное кино попало в рабство стереотипа. Бороться с ним, наверное, уже невозможно. Хотя есть, конечно, и замечательные фильмы с глубокими прозрениями, которые дают надежду на лучшее. 

 

 Источник