На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ШоубиZZZ - всё о звёздах

71 994 подписчика

Свежие комментарии

Юлия Снигирь: “Моя жизнь – работа и семья, другой нет и не хочется”

Картинки по запросу Юлия Снигирь:

Юлия Снигирь: “Моя жизнь – работа и семья, другой нет и не хочется”

Актриса Юлия Снигирь рассказала HELLO!, как непросто ей далась роль Салтычихи в сериале “Кровавая барыня”, о своем возвращении в театр, материнстве, и о том, как она относится к женской и мужской красоте.

На днях закончился телевизионный фильм “Кровавая барыня”, где Юлия сыграла Дарью Салтыкову, российского маркиза де Сада в женском образе. Не все сегодня смотрят телевизор, но это кино увидеть стоит: исторический факт волей создателей превращается в психологический триллер, а Снигирь удается невозможное – ужасная злодейка обретает человеческие черты, ее трагедия становится роковой, неизбежной в том мире, в котором она живет. Собственно Салтычиха и есть его чудовищное отражение, просто стократ увеличенное. Актриса демонстрирует то, о чем, конечно, мы отчасти догадывались и прежде, чувствуя неоднозначную притягательность ее героинь. Но именно в “Кровавой барыне” тайное становится явным – Юлия способна в совершенстве воплощать инфернальную, мистическую сторону женской натуры. И тут уже до Настасьи Филиповны, маркизы де Мертей` и иных femme fatale мировой литературы – один шаг. Редкое качество, ему не научишься, либо оно есть либо его нет. Наверное, именно это почувствовал в Снигирь молодой режиссер Егор Анашкин, который настойчиво уговаривал актрису принять участие в проекте. А она сначала категорически отказывалась.

Юлия, почему вы отказались от роли Салтычихи и почему все-таки согласились?

Моей первой реакцией был испуг. Я не понимала зачем снимать кино, где главной героиней будет такой монстр. Когда я прочла сценарий, то увидела, что в большинстве своем это художественный вымысел. За основу взят реальный исторический факт, но сама история Салтыковой написана очень вольно, авторы предлагают свой взгляд на причины ее маниакальных поступков. И это тоже напугало, удивило. Какой-то странный компромисс: полуправда, полувыдумка. Но потом мы встретились с режиссером, с продюсерами, очень долго разговаривали, и они убедили меня попробовать, я даже почувствовала профессиональный вызов – ведь я совершенно не понимала как это можно сыграть. Мне понравилась позиция режиссера, его увлеченность, даже какая-то нервность. В этой страшной сказке в интерпретации Егора все было не так однозначно. И я подумала, почему бы и не рискнуть?

Фильм смотреть интересно, непросто и страшно. Каково вам там было сниматься?

Очень тяжело, и очень долго. Восемьдесят съемочных дней за полгода, в течение которых я погружалась в вымороченный мир своей героини. Я изучала ее биографию. Но известно про нее очень мало. Мы даже не знаем, как она выглядела, потому что портреты Салтычихи были уничтожены по приказу Екатерины. Понятно одно – она убивала, и, скорее всего, была не здорова. Но однажды я поняла, что копаться в биографии бессмысленно, моя актерская задача – понять не исторический персонаж, а тот, который написан в сценарии.

Вам это удалось?

Мне ее стало так жалко, что я сама очень испугалась этого чувства. Эта первая роль, которая оставила такой глубокий след во мне. Да, Дарья – преступник, и этого ничто и никто отменить не может, оправдать ее невозможно, но что-то ею двигало?.. Я погружалась в своеобразный психонализ. Вот ее прошлое, детство, семья, окружение… Она никому не верила, параноидально боялась, что над ней смеются, а если кто-то шепчется, то это непременно о ней. Она была очень набожна до 26 лет, пока не умер ее муж, и мне кажется, что ее фанатичная религиозность в какой-то момент резко поменяла полярность. Она постоянно вела диалог с богом: конфликтовала, одобряла, требовала, благодарила… А с богом не надо вести диалог, нужно верить и принимать.

Очевидно, что для вас это эмоционально очень затратная работа. Освободились ли вы до конца от своей Салтычихи?

Мне кажется, не до конца. Какое-то время назад я бы сказала, что такая зависимость – блажь и чушь, выдумки артистов. Не выдумки оказывается. На съемках я культивировала в себе состояние гнева, которое переполняло мою героиню, сознательно расшатывала свою психику12… И меня начали преследовать травмы, болезни, хотя до этого я никогда не болела на съемках. Мистика? А может закономерность? Когда съемки окончились, я поняла, что на какое-то время возьму тайм-аут. Захотелось полного переключения, работы в театре, с его совсем другим способом существования. Вот, думаю, сяду и буду ждать.

Ждали не очень долго. Константин Богомолов пригласил вас в МХТ, сегодня вы репетируете в “Трех сестрах”. И, конечно, это роковая Маша?

Вы не угадали. Это Наташа.

Юля, это удивительная новость! Та самая Наташа, жена брата сестер Прозоровых, которую они считают мещанкой и смеются над ее розовым платьем с зеленым пояском?

Да, приглашение на эту роль неожиданное и интересное. Я обрадовалась. Константин Юрьевич любит такие штуки: взять и перевернуть наше привычное восприятие пьесы. Еще неизвестно какая будет Наташа, мы только работаем с текстом. Но ведь уже понятно, и у Чехова это есть, что пока сестры вздыхают, жалуются и мечтают о том, что никогда не осуществиться, Наташа постепенно забирает в руки весь дом, руководит слугами, указывает сестрам, что им делать. У нее ребенок, ей нужно думать, как и чем всей семье жить. У нее нет диалога с этими милыми девушками, каждая из которых живет в своем мире, не имеющим отношения к реальности.

Тогда ждем сюрпризов: и от вас, и от Константина Богомолова, и от Антона Чехова. А когда премьера?

В конце мая – начале июня. А репетировать начали в ноябре.

Вы рады возвращению в театр? К тому же это сцена Художественного театра.

Я бы не назвала это возращением, потому что несмотря на некоторый опыт работы в театре, я пока чувствую себя чужой здесь. Не в том смысле, что мне некомфортно или не нравится, просто это совсем другая жизнь. Может потому что я “чужая”, Константин Юрьевич и увидел во мне Наташу? Она, как и я, не знает правил. В кино я привыкла к актерской вольнице. На площадке весь мир вокруг них вертится, такое чуть-чуть – “Актер приехал!” (Смеется). А здесь все регламентировано: “можно-нельзя”. На репетициях чувствуешь себя студентом, школьником. Это и интересно, и тяжело. Но я буду продолжать: после выпуска “Трех сестер” начну репетировать у Аллы Михайловны Сигаловой в пластическом спектакле “20-й век. Россия”. Совершенно новый для меня опыт. Я очень надеюсь на эти две работы – имею ввиду не карьерный рост, а профессиональный, мой собственный рост. Все-таки кино очень эксплуатирует актера, а театр – учит.

Юля, вы не раз признавались, что в жизни вы скорее социопат и уж точно – интроверт. Как это качество характера сочетается с вашей профессией?

Мне не кажется это противоречием. Актеру легче дистанцироваться от людей, от мира, потому что на экране или на сцене это как бы и не он сам. Это кто-то другой, за которого можно спрятаться. А вот лично мне действительно сложно контактировать с людьми. Меня часто упрекают в позе, когда я отказываюсь от интервью, от публичных мероприятий, что, мол, я играю в какую-то загадочность или звездность. Ну это совершенная ерунда. Я просто люблю быть дома, одна или с семьей, с близкими мне людьми. И не люблю быть с неблизкими. Работа предполагает такую отдачу энергетическую, что необходимо ее восполнять, а не примерять все новые и новые маски.

Судя по вашему Инстаграму, вы любите читать. Фотография с книгой и комментарием: “И пусть весь мир подождет”.

Да, люблю. Это такое наполненное одиночество, когда ты в диалоге с кем-то несомненно более умным и интересным, когда можешь сосредоточиться. Хотя сегодня это все сложнее – мы живем в мире агрессивных и навязчивых звуков, ненужной информации, которая проникает сквозь все закрытые двери. Я бы, наверное, в берушах могла ходить всегда. (Смеется) Только это неудобно и в дороге опасно.

Значит у известной актрисы модель идеальной жизни – “дом-работа, работа-дом”?

Именно так, работа и семья, и другой жизни нет и не хочется в принципе. Я пытаюсь сбалансировать эти две сферы, чтобы не разрываться между ними, чтобы это было гармоничное сосуществование.

Вас изменило материнство? И если да, то как?

Я почувствовала, что есть особая форма ответственности. За себя, за свою жизнь, которая отныне принадлежит не только мне. Я должна быть в хорошей форме, быть здорова, потому что я нужна своему ребенку. Я всерьез занялась вопросом правильного питания, я воспитываю в себе сдержанность, хочу научиться полностью контролировать свои эмоции – вот последнее с трудом удается.

Вы известный человек, к вам и вашему образу жизни есть безусловный публичный интерес. Сегодня многие известные люди используют этот интерес как возможность воздействия на общество – с целью донести какую-то важную информацию. Чаще всего речь идет о благотворительности. Участвуете ли вы в каких-то программах?

Да, и мое участие связано с тем, о чем я вам уже сказала – с желанием донести до женщин очень простую мысль об их личной ответственности за свою жизнь, о реальной возможности избежать большой беды – и для себя, и для своей семьи. Я приняла участие в социальной кампании ПРОШЛА, которую организовали Philips совместно с Фондом “Женское здоровье”, чтобы привлечь внимание женщин к регулярной диагностике груди. Ведь на ранней стадии рак груди очень успешно лечится. Более 90 процентов случаев полного выздоровления.

Это для вас общественно значимая история или есть что-то личное?

И то, и другое. Эта беда затронула и мою семью, и знакомых. Мне действительно не все равно! И если я могу хоть чем-то помочь обратить внимание женщин на эту проблему – я готова помогать, как только это возможно. Надо просто понять – все в твоих руках! А все беды от нашей надежды на авось, от лени, от легкомысленности. Я знала многих женщин, которые уходили, потому что просто не хотели верить, что с ними что-то не так. Не шли на обследование, не шли к врачам. Может быть, это в нашей ментальности? Отсутствие культуры по отношению к своему здоровью и своему телу. Пройдет время и новые поколения будут относиться к этому иначе – и без страха и без пофигизма. Я очень на это надеюсь. Знаете, есть такая фраза, которая мне очень не нравится: “Жить вообще вредно!” Эта любимая отговорка, ею можно как угодно себя оправдать. Но вообще-то жить не вредно, а совсем наоборот. Жить приятно и радостно! В жизни столько всего замечательного и красивого, всего лишь надо сделать выбор в пользу такой жизни.

Юля, а что для вас красота? Какой человек в вашем понимании красив?

Я не понимаю красоту в статике. Красивое лицо – это что? Удачная природная лепка? Для меня лицо делает красивым мимика, движение, какие-то реакции души, которые на лице проявляются. С детства для меня самой красивой женщиной была Алиса Фрейндлих. У нее лицо не эталонной красавицы, но голос, манеры, пластика, взгляд превращают его в самое красивое, какое только возможно.

Получается, красота – это все-таки талант?

Наверное, талант. И какая-то особая энергия, которую распространяет вокруг себя человек и ты ее считываешь.

Это относится и к мужской красоте?

О да, к мужской даже в большей степени. Ну как определить мужскую красоту? Это особый нос? Или волевой подбородок? Какой формы должны быть глаза? Нет, я к этому как-то совсем холодна.

От чего вы способны испытать счастье?

От того, что хорошо тем людям, которых я люблю. Скоро сыну исполнится два года, он уже начинает разговаривать и я даже на репетициях очень скучаю по нему. Счастье, когда я вижу что-то талантливое. А иногда на пальто упадет снежинка, такая красивая и не тает, и вдруг понимаешь: счастлива. Это очень неуловимые и спонтанные моменты, я их ценю. Потому что вообще-то склонна к рефлексии, постоянному самоанализу, и сама не люблю этой своей черты. Борюсь с ней с переменным успехом. (Улыбается) Учусь развивать силу воли, силу принятия решения.

Вам не кажется это парадоксальным? Вы играете таких сильных и даже жестоких героинь, Екатерину Великую или Дарью Салтыкову, и говорите о слабости.

Играю, но при этом делаю их слабыми. Я не знаю, что имеют ввиду режиссеры, которые предлагают мне такие роли, но мне всегда хочется идти от обратного. От внешнего и видимого – внутрь, вглубь. Нет людей, которые не сомневаются, и у каждого есть слабое звено. И у великой императрицы, и у кровавой Салтычихи. Ну какая же она сильная? Люди кричат, ненавидят, отрицают, губят других – от слабости. Мне кажется, сильные люди это не те, у кого нет слабости, а кто сам пытается справиться со своими демонами.

Источник

Картина дня

наверх