На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ШоубиZZZ - всё о звёздах

71 994 подписчика

Свежие комментарии

Ирина Апексимова: Только ленивый не рассказал мне, как руководить театром на Таганке

Арасланов:

- Театр на Таганке для нас, для зрителей, это в первую очередь его актеры, которых мы любим за их работы в театре и в кино. Конечно, это и Валерий Золотухин, естественно, это и Инна Ульянова. Сто процентов с Таганкой ассоциируется Владимир Высоцкий и Леонид Филатов. И совершенно точно – Вениамин Смехов. И, несмотря на все скандалы, несмотря на все недопонимания, театр в авангарде. Театр любим, театр узнаваем не только в Москве. Таганка после Любимова, Таганка после Золотухина. Насколько успешен может быть директор, вышедший из актерской среды? Или все-таки менеджер есть менеджер, несмотря на то, чем он управляет? Об этом сегодня и поговорим. В гостях у меня сегодня Ирина Апексимова, директор Театра на Таганке.

Апексимова:

- Здравствуйте.

Арасланов:

- На самом деле очень символично.

Апексимова:

- Такое начало у вас…

Арасланов:

- Бог с ним, с началом. Я про то, когда мы с вами встретились.

Апексимова:

- А что вы имеете в виду?

Арасланов:

- Во-первых, сегодня впервые вручается премия Юрия Любимова.

Апексимова:

- Да, конечно, сегодня вручается премия. Видите, я сижу здесь, вместо того, чтобы находиться там.

Арасланов:

- Во-вторых, премия не просто так 30 сентября, а в день рождения Юрия Любимова.

Апексимова:

- Да, в день рождения Юрия Петровича. Все очень символично.

Арасланов:

- 98 лет, я просто напомню, Любимову исполнилось бы. В 2014 году он ушел, к сожалению. Надо сказать, хозяйство вам досталось непростое.

Апексимова:

- Веселое хозяйство. В 2015 году ему исполнилось бы сегодня 98 лет.

Арасланов:

- Вы называете это веселым хозяйством.

Апексимова:

- Вы же понимаете, я все-таки оптимист. Поэтому я говорю «веселое», потому что очень меня многие люди не любят, потому что я вроде как веселюсь над всем, что происходит. Но если не быть оптимистом, если не смотреть все-таки с радостью и не заниматься этим делом с удовольствием, то, наверное, этим делом заниматься невозможно. Поэтому несмотря ни на что я говорю так: да, дельце у нас веселое. Меня когда-то мой учитель Олег Павлович Табаков, то есть не меня саму, а всех учеников, всех студентов, которые у него были, он нам говорил: ребята, не забывайте главное – наше дельце веселенькое. Вот с тех пор я так и говорю.

Арасланов:

- Именно с таким настроением за дело принимались?

Апексимова:

- Именно с таким.

Арасланов:

- Полгода прошло. Можно уже итоги, не итоги, но тем не менее, что-то такое примерно приблизительное подводить.

Апексимова:

- Ну, да, хотя бы я понимаю, где я, что я, с кем я, и так далее. И про что я.

Арасланов:

- Если говорить об условных итогах первого полугодия, то «Репетиции», а именно так называется проект, который завтра стартует, это вот один из таких итогов? Я имею в виду его запуск.

Апексимова:

- Давайте я все-таки, как изначально директор, начну с одной из главных новостей. Завтра у нас заканчивается ремонт на Малой сцене.

Арасланов:

- Да ладно!

Апексимова:

- Да.

Арасланов:

- Раньше срока? Потому что…

Апексимова:

- Нет, срок был 1 октября. И завтра – 1 октября. То есть противоаварийные ремонтные работы ровно завтра, то есть сегодня они уже закончены, завтра уже сцена блестит, вымыта.

Арасланов:

- Врали диверсанты, которые говорили о том, что придется перенести…

Апексимова:

- Никто ничего не переносит. 1 октября закончился ремонт на Малой сцене. Надеюсь, что с таким же успехом 1 декабря закончится ремонт на Большой сцене. То есть Александр Владимирович Кибовский как сказал, так и сделал. Сейчас говорим про Малую сцену, не будем говорить наперед. И опять же завтра открывается театральный сезон проектом «Репетиции». Вы знаете, открывается театральный сезон, дело в том, что сейчас перед началом нашего с вами разговора прозвучали замечательные имена великих артистов, с кем ассоциируется Театра на Таганке. И всегда отсчет ведется с 1964 года – с того года, когда Юрий Петрович Любимов пришел в этот театра. Но на самом деле все-таки этот театр был образован в 1946 году. И мы открываем как бы Театра на Таганке – 70-й сезон. Если говорить про историю этого театра, непростую и так далее. Вот завтра мы открываем 70-й театральный сезон проектом «Репетиции». Это, скажем так, наверное, какой-то этап. С одной стороны – этап, с другой стороны – начало. Творческое начало в этом театре.

Арасланов:

- Про новый этап тоже много говорили и много злословили, безусловно. Говорили, что пришла Апексимова и не то что все перечеркнула, но, тем не менее, новая метла… и так далее. Вы все это прекрасно знаете.

Апексимова:

- Конечно, я это все знаю.

Арасланов:

- Мне интересно ваше отношение к этому. Насколько это задевает?

Апексимова:

- Я живой человек. Я нормальный живой человек. Естественно, когда я читаю о себе неприятные вещи, нелицеприятные, конечно, я расстраиваюсь. До какой-то степени я что-то читаю, потом очень много, как вы понимаете, друзей, которые мне эту информацию доносят так или иначе. Мне это все чудовищно неприятно, потому что из ста процентов того, что обо мне говорилось, может быть правда – два. Люди пишут в интернете, никак не отвечая за те слова и те поступки, которые они совершают. Ведь то, что выносится в это свободное пространство,

Арасланов:

- И управлять страной.

Апексимова:

- И теперь я понимаю, что все знают, как нужно руководить Театром на Таганке. Только ленивый не рассказал и не высказал свою позицию о том, как нужно руководить этим театром и что с ним нужно делать. Поэтому, конечно, меня это задевает. Но тем не менее, если на все это реагировать, то, в принципе, уже давно нужно находиться где-то в другом месте.

Арасланов:

- Конечно, вас не поздравляют перед тем, как…

Апексимова:

- Нет, конечно.

Арасланов:

- Но мы имеем в виду такой небольшой крючок и засыл на то, что завтра начнется новый сезон и стартанет проект «Репетиции». Ждем подробности. Когда я прочитал, что это такое и что планируется, у меня возникло ощущение того, что как будто бы мы начинаем… Я уже говорю «мы»…

Апексимова:

- Правильно абсолютно.

Арасланов:

- Я уже как бы за своего тут пытаюсь сойти. Мы начинаем новый сезон не с фасада, а с изнанки. Хотя наш российский зритель такой зритель, он мне представляется почему-то по Кировскому драмтеатру. Такие люди там ходят в вечерних платьях.

Апексимова:

- Со сменной обувью.

Арасланов:

- Конечно. Они привыкли не к изнанке на Малой сцене, а к фасаду.

Апексимова:

- Я понимаю, о чем вы говорите. Для любителей фасада мы открываем Большую сцену спектаклем «Мастер и Маргарита» 5 октября. То есть у нас все продумано. И для «фасадных», и для «дворовых», назовем это так.

Арасланов:

- Что там будет? Почему вы пошли на этот эксперимент?

Апексимова:

- Это эксперимент, конечно. Объясню свою позицию. У нас в Москве 78 театров. Это принадлежащих только Москве. Я уже не говорю о Российской Федерации. Московского подчинения. Каждый театр имеет так или иначе свое собственное лицо. Гораздо проще было бы, наверное, с моей стороны, как мне советовали и как все ждут, и те, кто как раз против меня выступает, выдвигая свою программу, что мы пригласим таких-то таких-то именитых режиссеров, и они поставят нам спектакль. В этом нет проблемы. Дело в том, что эти именитые режиссеры каждый ставит в своем театре. Ну или так или иначе уже привык ставить в театре, в котором он работает уже достаточное количество лет. И большое количество постановок. Это не лицо Театра на Таганке. Это просто была бы какая-нибудь, в лучшем случае, я надеюсь, прекрасная, замечательная постановка, яркая премьера, может, скандальная, может, не скандальная, на которую бы пошли зрители. Но это премьера режиссера в театре с этой группой на Таганке. У театра всю жизнь было свое лицо. Ну, я имею в виду яркую жизнь Юрия Петровича Любимова. У театра свое очень конкретное, очень яркое лицо. Юрия Петровича нет сейчас. Остается его репертуар. Но театру нужно искать свое лицо. Нельзя все время жить воспоминаниями. Сам Юрий Петрович Любимов говорил, у него есть три заповеди. Он всегда говорил, что, во-первых, театр – это дело молодых. Во-вторых, надо все время на сцене делать что-то новое. И в-третьих, в театре должно быть все время живое. Вот должна быть живая жизнь. Нужно этому театру, этой очень крепкой, очень профессиональной сильной труппе найти как бы сейчас свою нишу, свой коридор. Поэтому я изначально отказалась от приглашения режиссера именитого со своим именем, со своей системой работы. Мы же знаем, чего ждать от того или иного режиссера. Приблизительно.

Арасланов:

- Будем откровенны, сейчас в Театре на Таганке звезд-то не осталось практически.

Апексимова:

- Ну звезды – это же не значит качественные артисты.

Арасланов:

- Я об этом и говорю как раз. Вы избрали путь взращивания собственных звезд, условно говоря?

Апексимова:

- Они есть. Вы поймите, что нельзя делить артистов на звезд и не на звезд. Качество артиста от его медийности…

Арасланов:

- Здрасьте, что значит – нельзя? Мы, простые обыватели и зрители, делаем это автоматически на уровне гена нашего зрительского.

Апексимова:

- Естественно. Но давайте тогда, я не буду сейчас с вами спорить, давайте мы тогда скажем: не «вырастить своих звезд», а «проявить их» в том или ином репертуаре. Наверное, так будет правильнее и корректнее по отношению к ним. Потому что артисты замечательные, артисты очень крепкие. Но кто-то снимался, а кто-то и не снимался. Потому что всю свою жизнь посвятил театру и именно жесткой системе работы у Юрия Любимова. Поэтому и не снимались. Он же не очень-то их и отпускал в кино сниматься. Поэтому они не стали так называемыми медийными в общепринятом понятии звездами. Поэтому труппа есть. И труппа очень хорошая. И очень хочется, чтобы приходили не на ту самую славу, которая была у этого театра, а приходили сейчас на этих артистов, которые могут, умеют и любят, и прекрасно работают. Так вот, поэтому родился такой проект «Репетиции». Для того, чтобы найти своего режиссера, в первую очередь. Режиссера из молодых. Ведь те, кто сейчас именитые, они тоже когда-то были молодыми и никому не известными. Они тоже где-то начинали, тоже кто-то рискнул и предложил им постановку в своем театре. Вот поэтому мы сейчас собираем режиссеров.

Арасланов:

- Рискнул один и «Тангейзера» получил на выходе. Это так, реплика в сторону.

Апексимова:

- Ну перестаньте. Главное, практически никто не видел «Тангейзер», но все о нем говорят. Ну хорошо.

Арасланов:

- Кстати, это прекрасный путь – поставить скандальную постановку и прогреметь на всю страну.

Апексимова:

- Знаете, я сейчас уже за полгода прошла этот путь скандалов. Поэтому мне хочется немножко в другую сторону. Поэтому «Репетиции» это такой проект, когда приходят режиссеры. Режиссеры молодые, с небольшим опытом работы. Приходят и окунаются в нашу труппу. И работают с нашей труппой. Они приносят свой драматургический материал. В данном случае мы практически не влияем на выбор материала. Есть какие-то рамки, в которые мы их поставили. Распределяем роли.

Арасланов:

- Эти рамки уже поставил Уголовный кодекс Российской Федерации.

Апексимова:

- Ну что вы, ну зачем же? Мы же приглашаем высококвалифицированных специалистов. О чем вы говорите? Поэтому рамки я имею в виду репертуара, драматургии. Репетирует неделю с артистами театра. И через неделю выходит на публику, на зрителя с неким эскизом на спектакль. Вот завтра первый раз стартует Семен Серзин, режиссер из Питера. С нашими, скажем так, старейшими артистами театра. Они пошли на этот эксперимент. Они неделю репетируют. Они выучили текст за неделю. Они репетируют каждый день до часу ночи. Те самые великие артисты Таганки, которые работали в этом театре чуть ли не с 1964 года.

Арасланов:

- Еще бы они не отрепетировали. Потому что мне вспоминается одна заметка в интернете, где написано, что Апексимова, как только пришла, дала всем подписать документ, в котором было написано: штрафы за отказ от роли, штраф за опоздание на репетицию.

Апексимова:

- Да вы что? Вы выучили наизусть?

Арасланов:

- Я к тому, что еще бы, блин, не выучили.

Апексимова:

- А штрафы – вы где прочитали это?

Арасланов:

- В интернете. Слава богу, что сейчас глаза в глаза есть возможность это проговорить. Потому что мне важна ваша реакция. Потому что то, о чем я сейчас говорю, это люди, которые нас слышат, они тоже оттуда берут информацию.

Апексимова:

- Понимаю. К сожалению, мне очень не хочется говорить на эту тему, но я скажу два слова. Я родилась в театре, выросла в театре и работаю в театре в качестве актрисы с 1983 года. Сначала в качестве артистки балета, потом я училась, потом я стала работать в Московском художественном академическом театре. Та сама должностная инструкция, которую я сейчас выпустила, во-первых, если таким казенным языком, должностная инструкция – неотъемлемая часть трудового договора.

Арасланов:

- То есть такой документ есть, но то, о чем говорится, сильно утрировано в интернете?

Апексимова:

- Я сейчас пытаюсь вам рассказать. Должностная инструкция – это правила этики, поведения всю жизнь во всех театрах всех артистов. Артист должен приходить на спектакль непозднее, чем за 45 минут до начала спектакля. Потому что существует закон, правило трудового внутреннего распорядка, поймите. Если вдруг с артистом что-то происходит, случается, мы не имеем права отменить спектакль и сказать зрителям: до свидания. Ну мало ли что. Существует второй состав. За эти 45 минут нужно вызвать артиста второго состава на спектакль. Точно так же существует правило, что второй состав в день спектакля, когда он не играет, должен быть обязательно на связи и должен быть в досягаемости. Потому что мало ли что происходит. Артисты все люди. Могут упасть, не дай бог, еще что-то, отравиться, температура, сердечная боль. Все это происходит. И поэтому…

Арасланов:

- Я сейчас поймал себя на мысли, что Ирина Апексимова в эти полгода проявила максимальную выдержку характера. Потому что только сейчас я слышу эти объяснения. Глупость – надо объяснять. Это сильно.

Репетиции. Что это по факту? Приходят четыре молодых режиссера, и что они предлагают? Вот придет зритель, и он увидит что?

Апексимова:

- Зритель увидит вполне готовый эскиз на будущую, возможно, постановку спектакля в Театре на Таганке. И зритель будет влиять своим мнением на эту постановку. То есть совершится она или нет.

Арасланов:

- Это как?

Апексимова:

- Вот так.

Арасланов:

- Голосование в интернете, бумажки при выходе?

Апексимова:

- Голосование у нас на каждый спектакль, на каждую такую репетицию есть свое и на Фейсбуке, и на сайте. То есть зритель может дальше писать свое мнение, что-то высказывать. После вот такого эскиза будет открытое обсуждение со зрителем – что они увидели, нравится им это, не нравится это. Ну, не на уровне нравится или не нравится, а хотелось бы, конечно, услышать мнение. Считают ли они этот материал интересным для Театра на Таганке, считают ли концепцию режиссера интересной и т.д. После этого уже будет гораздо более подробное обсуждение без зрителя. Это экспертный совет, который у нас участвует в этом, достойные, компетентные люди, слава богу. Мы будем разговаривать с артистами, с режиссерами. То есть в принципе этот эскиз можно будет увидеть всего один раз в жизни, вот сейчас, 1-4 октября, 4 абсолютно разных эскиза, которые артисты Театра на Таганке неделю репетировали с режиссерами. Очень нервная, очень стрессовая ситуация, но от этого безумно живая и безумно интересная.

Арасланов:

- Это какой-то такой аналог шоу «Голос», получается. У тебя есть один шанс понравиться зрителям и жюри, а дальше всё, дружок, как за тебя проголосуют. Есть некая опасность, мне кажется, в этом.

Апексимова:

- Какая?

Арасланов:

- В угоду зрителю странно делать спектакль. Потому что зрителю надо дать то, на что бы он пошел совершенно точно, имея в виду свой профессиональный взгляд, а не имея в виду - нравится или не нравится. Вы же понимаете, что когда люди голосовать будут, они будут хотеть казаться лучше в своих же собственных глазах.

Апексимова:

- Я понимаю.

Арасланов:

- И эта психологическая обманка может с вами сыграть плохую шутку.

Апексимова:

- Во-первых, ни в коем случае мы не собирается делать в угоду зрителю. И как бы зритель ни голосовал, что бы зритель ни обсуждал… Но, конечно, если весь зал вдруг не встанет в одну секунду и не скажет «нет, ни в коем случае», или весь зал скажет «да, как это гениально», - вот тогда мы будем задумываться. Все равно приниматься решение будет по результатам обсуждения артистов, с режиссером. Потому что мы очень хотим найти для театра свою режиссуру, своих режиссеров, которые вольются в этот коллектив.

Арасланов:

- Понятно. Зритель – некий ориентир.

Апексимова:

- Да, конечно. Почему бы нет. И потом все-таки театр – это зритель.

Арасланов:

- А я уже запереживал. Сколько лайков поставил зритель этому спектаклю…

Апексимова:

- Нет, ну что, не до такой же степени.

Арасланов:

- Если 57% - хорошо, спектакль остается, если нет, то извини, дружок, ты пролетаешь. Понятно, что у вас был опыт менеджерский работы в театре у Виктюка, в том числе вы там ремонт переживали. Тем не менее, имея в виду тот образ, который у Ирины Апексимовой есть в глазах обывателя – хрупкой женщины, актрисы, прекрасно выглядящей, и тут такая махина – ремонты, сметы, директорство. Скажите, вы на это легко шли и соглашались? Это как вообще было? Это мешает вашей актерской истории?

Апексимова:

- Совершенно не мешает. Наоборот, актерская история как-то по-другому стала для меня ощущаться. Она стала приносить на каком-то витке еще большее удовольствие. Потому что сейчас для меня это такой свободный океан, в который я могу выйти. Я имею в виду свою актерскую историю. А легко ли или не легко? Абсолютно легко я принимала эти решения. Потому что я никогда особо не думала и не мечтала стать директором театра. Поэтому когда мне это предлагали…

Арасланов:

- Я представляю, 5-летнюю Иру родители спрашивают: «Ирочка, кем ты хочешь стать?» - «Хочу быть директором».

Апексимова:

- Ну да, именно об этом я и говорила родителям. Я никогда не мечтала об этом, и когда такое предложение поступило впервые, я с удовольствием приняла это предложение. Просто свойство характера у меня такое есть, я авантюристка, мне интересно.

Арасланов:

- Кстати, про характер. В Театре Виктюка вас характеризуют как руководителя жесткого. То, что никогда не подумаешь, глядя на такую хрупкость. Более того, ходят слухи, что сам Виктюк чуть ли вас не боялся и чуть ли не ведьмой называл.

Апексимова:

- Что за глупости? Да ну, перестаньте. Это выдернуто из какого-то контекста. Потому что вы знаете Романа Виктюка, вы знаете его манеру речи. У него всегда все божественное, всегда все мощное, всегда все идет изнутри, все духи, всё пересекается. И поэтому ведьма для него это не оскорбление, это то, о чем он думает. Ведь не просто его последний спектакль «Мистерия духа». Ведьма – это из этого же контекста. Никогда в жизни он меня не боялся. Что это за глупости? Это туда же, к той же должностной инструкции.

Арасланов:

- Мне кажется, в вашем случае правильным был бы ответ – не только боялся, но и обходил за 5 километров, - чтобы ваши подчиненные, услышав это, имели это в виду.

Апексимова:

- В это все равно никто не поверит. Кто хочет в это поверить, ему это и слышать не надо.

Арасланов:

- К разговору о Виктюке. Удивительный человек. Его образ, манера его разговора, темп речи, интонации – это, конечно, удивительные вещи. Я никогда не забуду один из советов, когда он давал радиослушателям «Комсомольской правды». Накануне Нового года он всем желал пестовать монаду.

Возвращаясь к менеджерской истории. Из вашего предыдущего опыта какие-то ошибки, неточности в этой менеджерской работе, которые вы бы не хотели повторить в Театре на Таганке, есть?

Апексимова:

- Я не могу сказать, что неточности и ошибки. Дело в том, что я же все-таки училась этому. Я начала работать в Театре Виктюка директором, и я начала учиться директорской должности. Поэтому, конечно, я познаю, познаю и познаю. Я не могу сказать, что чего-то хотела бы избежать. Нет, ни в коем случае. Сейчас, по сравнению с Театром на Таганке… Мне казалось, что Театр Виктюка это огромный театр. Сейчас по сравнению с Таганкой Театр Виктюка – это вот…

Арасланов:

- Расстояние между пальцами, примерно 2 сантиметра. Размах другой совершенно.

Апексимова:

- Совсем другой размах, другая труппа, другие сложности, другие проблемы. Я этому учусь, я продолжаю учиться.

Арасланов:

- Самая главная сложность сейчас на Таганке для вас лично, такая внутренняя, это что?

Апексимова:

- Мне нужно сделать очень хороший репертуар, мне нужно сделать хорошие спектакли. Мне надо, чтобы труппа мне поверила.

Арасланов:

- Срок вы себе какой-то отмеряете для этого?

Апексимова:

- Как минимум мне нужно на это два года.

Арасланов:

- Через два года с вами встречаемся и это проверяем. Зачитаю неприятную эсэмэску, которая пришла. «А мне не нравится Апексимова, она во всех ролях одинаковая. Какая тут игра?»

Апексимова:

- Ну и бог с ним. Что я могу сказать?

Арасланов:

- Ну, не 100-долларовая купюра.

Апексимова:

- Во-первых, да, не 100-долларовая купюра, чтобы всем нравится. Во-вторых, придите в театра, не поленитесь, если вам все-таки интересно, посмотрите.

Арасланов:

- Мы несколько раз за эту беседу возвращаемся к разговору об информационном окружении фамилии Апексимовой. И я так подозреваю, что это идет не из того, что человек наблюдал, как вы работаете, а из того, что… Апексимова – это кто? Ну, в «Буржуе» помнишь? Ну, «Антикиллер. А, эта? Понятно.

Я так подозреваю, что это идет отсюда. Могу ошибаться, конечно. К разговору о кино. Вы как-то в одном интервью сказали, что вы не принимаете предложения тех молодых режиссеров, которые в репетиции участвуют, и которые пытаются прийти в ваш театр, потому что, дескать, надо как директор в этом театре состояться.

Апексимова:

- Как актриса?

Арасланов:

- Да, отказываетесь.

Апексимова:

- Да, конечно, так оно и есть.

Арасланов:

- А почему?

Апексимова:

- Я пришла в Театр на Таганке, я должна иметь право выйти на эту сцену в качестве актрисы, я должна сначала сделать для этого театра в качестве художественного руководителя и директора. Для того чтобы иметь право встать на эту сцену и сказать: а теперь я здесь поиграю или сыграю какую-то роль. Я не чувствую за собой на сегодняшний день такого права, до тех пор, пока я не сделаю несколько хороших премьер.

Арасланов:

- При этом вы и в кино не снимаетесь.

Апексимова:

- В кино я не снимаюсь, потому что мне не поступает никаких интересных предложений.

Арасланов:

- А что, у нас такой кризис?

Апексимова:

- Мне предлагают все время одно и то же – за что меня так не любят.

Арасланов:

- А что предлагают?

Апексимова:

- «Антиснайпер», «Антикиллер».

Арасланов:

- Того самого?

Апексимова:

- Да. Так оно все и продолжается, мне это, как вы понимаете, совсем неинтересно. И потом тратить время ради того, чтобы якобы сниматься, чтобы мелькать где-то на экране, мне не хочется. Мне хочется, если играть в кино, то сыграть хорошую роль. Точно так же как и в театре. Поэтому в кино я не снимаюсь. В театре я играю, я работаю.

Арасланов:

- Зачитаю еще эсэмэску. «Вопрос Ирине Апексимовой. Я не знаю, как руководить театром, но, по-моему, у вас это отлично получается. (Интересно, откуда этот человек знает. Может быть, это кто-то из труппы пишет). Как правило, вам задают однотипные вопросы – про театр, про вас, про скандалы в театре, и вы немного подустали от них, но наверняка есть что-то, что вас хотелось бы рассказать, но никто про это не спрашивает. Скажите, какой бы вам хотелось, чтобы вам задали вопрос, на который вы бы с большим удовольствием ответили. Анна».

Апексимова:

- Спасибо, Анна. На самом деле очень много тем, которые меня интересуют, на которые я бы с удовольствием поговорила. Но мне всегда кажется в интервью, что я поговорила бы с людьми где-нибудь на кухне, на диване, где-нибудь сидя в другом месте.

Арасланов:

- В более интимной обстановке.

Апексимова:

- Я не люблю публично высказываться и рассказывать, что мне интересно. Если людям что-то интересно, ради бога, я отвечу на их вопросы. Конечно, мне уже надоело говорить про «День рождения Буржуя» и про скандалы на Таганке, но все остальные темы, которые меня волнуют, о которых мне интересно поговорить, у меня есть, с кем поговорить, и я с удовольствием это сделаю с кругом друзей или людей, которые мне интересны, мнение которых мне интересно.

Арасланов:

- О чем вы говорите в актерской среде?

Апексимова:

- Мы говорим о современной драматургии, о литературе, о кино, о музыке. С кем-то я, конечно, говорю о том, сколько стоят новые ботинки в том или ином магазине. Я об этом тоже говорю, но для этого совсем необязательно подходить к микрофону и выходить в эфир.

Арасланов:

- Пока вы не сказали про ботинки, мне показалось – боже, какая невероятная скучнятина, неужели вы в актерской среде не обсуждаете того же Евгения Цыганова, который бросил жену?

Апексимова:

- Боже упаси.

Арасланов:

- Да не может быть такого.

Апексимова:

- Я не знаю. Мое окружение – никогда в жизни.

Арасланов:

- Вы не знаете, кто такой Евгений Цыганов?

Апексимова:

- Я прекрасно знаю, кто такой Евгений Цыганов, он замечательный артист. Но какое это отношение имеет к его личной жизни? Ребята, возьмите себя в руки. Что бы он там ни делал, он же нравится всем на экране, он замечательно работает, он замечательный профессиональный артист – и на экране, и в театре. Он даже ставит замечательные спектакли. Оставьте вы его в покое с его детьми, с его женами, с его любовницами. Кому какое дело?

Арасланов:

- Я к тому, что не может быть, чтобы вы об этом не говорили. Актеры – это самые первые… Ну, сплетники, не сплетники, но поговорить любят, это точно.

Апексимова:

- Мы можем поговорить о тех, кого мы знаем непосредственно близко, кто с нами в окружении, мы можем сказать друг другу: ты знаешь, он от нее или она от него, или они вместе разошлись в разные стороны. На этом всё заканчивается, не более того.

Арасланов:

- И кто последний разошелся?

Апексимова:

- Я не знаю. Евгений Цыганов, видимо, если вы об этом говорите.

Арасланов:

- Примем телефонный звонок. Ольга, пожалуйста.

- Ирина, я вас обожаю. У меня два вопроса. Первый. Поделитесь секретом, как вы сохраняете такую роскошную внешность, фигуру. Второй вопрос. Можно когда-нибудь услышать вашу программу одесских песен?

Апексимова:

- Спасибо вам большое. Как приятно. Просто ради одного такого звонка стоит ходить на радио. Спасибо вам огромное. Программу одесских песен мы поем периодически в клубе «Гнездо глухаря». Следующий концерт, по-моему, 15 ноября. Всё остальное на выезде, не в Москве.

Про форму. На самом деле это не ко мне, это к папе с мамой и Господу Богу, которые наградили…

Арасланов:

- Исключительно генетика?

Апексимова:

- Ну да, генетика.

Арасланов:

- Ответил человек, который писал, что ему не нравится Апексимова. «Видел по киносериалу. Не думаю, что в театре она другая. Челябинск».

Апексимова:

- В Челябинске, видимо, я одинаковая.

Арасланов:

- Скажите, с Каталин, вдовой Любимова, как у вас отношения?

Апексимова:

- Абсолютно нормальные, рабочие отношения. Мы сейчас достаточно тесно общаемся в связи с тем, что есть архив Юрия Петровича Любимова, архив Театра на Таганке. Сейчас организована рабочая группа из компетентных людей, которые занимаются разбором, систематизацией этого архива. А Каталин готовится очень подробно и ответственно к 100-летию Юрия Петровича Любимова. Естественно, театр тоже готовится к 100-летию Любимова. Нормальные, рабочие отношения.

Арасланов:

- То есть опять интернет врет, что у вас склоки, скандалы, она вас в каких-то деньгах обвиняет.

Апексимова:

- Даже про это писали? О Господи!

Арасланов:

- Врут?

Апексимова:

- Врут. Вы обещали рассказать, останутся ли спектакли Любимова в репертуаре.

Апексимова:

- Естественно. Мы начинаем 5 октября – «Мастер и Маргарита», «Евгений Онегин», «Тартюф». Практически все спектакли Любимова, которые на момент моего прихода существовали в репертуаре, они все останутся в репертуаре, они все идут. И мы будем стараться всеми силами их сохранить, чтобы они были живы, чтобы они были в хорошей форме.

Арасланов:

- Я так подозреваю, что театралы Москвы сейчас просто выдохнули.

Апексимова:

- Приходите в театр, приходите на репетиции, это такой драйв, это такой живой процесс.

Арасланов:

- Не поздравляют, конечно, но как будто бы я вам говорю это уже завтра. Со стартом, с началом нового сезона, дай бог, чтобы все было хорошо, чтобы репетиции классно прошли. Естественно, ждем вас… Мы договаривались через 2 года, надеюсь, что пораньше увидимся.

Апексимова:

- Посмотрим.

Арасланов:

- Спасибо большое за эту встречу. Дай вам бог удачи и успехов.

 

Источник

Картина дня

наверх